Бог долготерпит до срока, но обязательно-обязательно что-то в тебе как в Первакове (в Перваковой) должно сокрушиться; пусть не как в той драматичной Духом истории с Петром-предателем, но седина твоя должна просесть в серьёзное покаяние, в осознание блуждания, которое ты жил и пил, услаждая и пилотируя ветхую плоть.
Да, глядя с боку ты всегда выглядел белым, но разум твой был бездуховной сорокой.
Даже говоря о Боге, даже говоря о святости, даже бывало поучая многих, в тайне сердец своих ты лелеял паучат и единого сердца-имени так и не сподобился...
Таких как ты должно огорчать, и пусть шея твоя не крепчает, но склонись.
Очнись же Перваков, Отче, Папа, Мама, Батюшка, очнись! Чин? О, войди в Небо как простолюдин, потому как "Патриархов" туда не пускают и близко. Там иначе; там не взвешивают электроспин с облачения золочёного.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
